Государственный природный биосферный заповедник

Монгольские зарисовки. История первая: "Гусята"

Кто-то вспомнил одну историю, а кто-то - несколько. Предлагаем вашему вниманию три зарисовки Алексея Черепицина, которые будем публиковать одну за одной.
Алексей Черепицын работал в заповеднике с первых лет его создания. Сначала - лаборантом, потом - инспектором, а получив специальность биолога-охотоведа, перешел в охотнадзор и много лет охранял животных, в том числе дзерена, в окрестностях заповедника. Его участие в научных экспедициях и учетных работах, связанная с ними романтика, познание природы предопределили отношение Алексея к родным местам. Недавно он вновь вернулся в заповедник, чтобы решать задачи уже другого уровня, но разве можно забыть яркие воспоминания молодости...
Итак, знакомьтесь с «монгольскими зарисовками» Алексея Черепицына.

Работать в заповедник «Даурский» я пришел в первые годы его становления. Мне, тогда еще «зеленому» пацану, окончившему среднюю школу, не совсем было понятно, что должно было получиться на бывших совхозных и колхозных землях, переданных под особо охраняемые территории, и как должен выглядеть настоящий заповедный уголок.
В  середине  90-х годов посчастливилось несколько раз посетить  соседнюю Монголию в составе научных экспедиций в  качестве лаборанта, а позже - лаборанта-исследователя. Старшими нашей группы выезжали молодые на то время научные сотрудники заповедника - териолог Вадим Кирилюк и орнитолог Олег Горошко. Иногда к нам присоединялись более опытные в науке - Лущекина Анна Анатольевна, Ткаченко Екатерина Эдмундовна и другие.  Наши поездки проходили во все времена года, и каждая экспедиция была по-своему интересной, хотя посещали мы практически одни и те же места (северные и северо-восточные аймаки), лишь изредка доезжая до реки Керулен.

Степная Монголия со своими небольшими речками и озерами  шумно оживала весной от гомона прилетевших птиц и пробудившейся мелкой дичи, а к осени затихала, и на первом плане уже появлялись более спокойные, но многочисленные стада дзеренов и безмолвно парящие в небе орлы.  Степи Монголии отличались от наших своей целостью, в которой человек вместе с сельскохозяйственными животными в то время занимал совсем небольшие территории и из-за отсутствия автотранспорта и сельхозтехники почти никак не влиял на происходившие природные процессы.  Много верст нужно было проехать по степи, чтобы увидеть стоянку пастухов-кочевников либо небольшой населенный пункт. Бескрайние просторы степей, не изрезанные пашнями и лесопосадками, не истощенные перевыпасом животных, восхищали нас своей естественностью. Видовое разнообразие и численность степной фауны впечатляло не меньше.
Именно та монгольская степь, богатая не отдельными участками, а живущая целиком в своем биоритме, запомнилась мне, и я понял тогда, как должна выглядеть даже небольшая, но действительно осόбо охраняемая территория.
Много разных историй можно было бы рассказать о приключениях, происходивших с нами во время «монгольских» экспедиций, но расскажу о более запомнившихся мне.

Гусята

Во время весенне-летней экспедиции мы остановились у озера Галутын-Нур. Подъехав  к водоему вечером, увидели большое количество околоводных и водоплавающих птиц.  Озеро имело не округлые формы, а представляло собой вытянутое водохранилище с полуостровами и заросшими тростником мелководьями у берегов. С одного места просмотреть и посчитать птиц не удавалось, и мы решили остаться на ночлег, чтобы продолжить учет уже в утренние часы. Гомон птиц на озере продолжался всю ночь, лишь изредка затихал или вовсе прекращался на какие-то считанные минуты, а потом с новой силой нарастал от какого-то беспокойства. Уже закончились брачные игры, наступила пора выбора мест гнездования и насиживания. Некоторые птицы, определившись с местом и заняв гнездовой участок, уже вели скрытный образ жизни, высиживая потомство.
Рано утром, чтобы успеть до жары провести работы, мы с Олегом Горошко спустили на воду байдарку и двинулись вдоль тростниковых зарослей. Орнитологу хотелось найти несколько кладок птиц для взвешивания и промера яиц, а также проверить их насиженность. С появлением нас у тростников несколько наседок на короткое время покинули свои гнезда,  незаметно исчезая в зарослях озерной растительности либо, шумно хлопая крыльями, взлетали вверх. Работать нам приходилось быстро, так, чтобы не нанести ущерб кладкам. Осмотрев и промерив гнезда и кладки выпи, серой цапли, большой и малой поганок, лысухи, гуся сухоноса, мы уже стали пробираться через заросли к берегу, как вдруг взлетела с гнезда очередная птица – самка гуся-сухоноса. Мы решили осмотреть и это гнездо, а уж потом выбраться на берег.

Нацелив носовую часть байдарки в нужную сторону, я черпанул веслом, и уже через несколько секунд мы оказались у большого, диаметром около 70 сантиметров гнезда. Надежное выстроенное из тростника, оно располагалось в редких зарослях, а рядом - небольшая гладь воды в окружении озерной растительности. Но, в гнезде мы увидели не кладку яиц, как ожидали, а прижавшихся друг к другу затаившихся и примолкнувших пушистых гусят. Почти шепотом Олег сказал, что беспокоить обитателей гнезда мы не будем, и я окунул весло в воду, задавая ход назад.
При очередном гребке веслом послышался  небольшой всплеск, и желто-зеленые камуфляжные пуховички, попискивая, как по команде стали выскакивать один за другим из гнезда в воду и цепочкой направились к нам. Высоко подняв головы и перебирая перепончатыми лапками в воде, гусята быстро доплыли до нашей байдарки и наперебой стали пищать, крутясь у борта. Олег вылез из байдарки, и вся семейка из восьми гусят быстро подплыла к нему. Пришлось ему медленно брести к гнезду, чтобы вернуть малышей домой. Утреннее солнце уже пригревало... Собрать гусят в гнездо оказалось не так-то просто - рук не хватало. Олег усаживал пару в гнездо, а пока тянулся за другой, первая вновь выпрыгивала в воду. Пришлось и мне идти на помощь. Собрали гусят, прикрыли их ладонями. Через пару-тройку минут птенцы, пригревшись, успокоились, прижались друг к дружке, спрятали клювики и стали засыпать. Вот так неожиданно пришлось вдруг нам стать гусиными  мамашками или папашками. Постояв несколько минут, медленно убрали руки. Гусята немного поерзали, недовольно попискивая, но, пригретые лучами солнышка, затихли.  
Отходили мы медленно и осторожно, и только спустя несколько метров ускорились, как выяснилось очень быстро, зря ускорились.  Вода доходила нам чуть выше пояса, а ноги упорно вязли в холодном иле.  При ускорении равновесие потерялось, и конечно мы наделали шуму... Разомлевшие на солнышке птенцы вмиг очнулись и, как десантники по команде, стали выпрыгивать из гнезда и, вновь стройной цепочкой разрезая ровную озерную гладь, ринулись с победным писком к нам.
История повторилась. Опять пришлось подходить к гнезду, собирать детей в родительский дом, греть их руками. Но и в этот раз нам не удалось уйти от семейства далеко - максимум метров на десять. Снова подшумели, и десантирование с захватом новых родителей повторилось.  Мы немного запереживали. Казалось, что отвязаться от маленьких, но дисциплинированных по инстинкту птенцов нам не удастся. Переживали и о том, вернется ли к гусятам настоящая мать и примет ли своих деток после того, как мы потрогали малышей руками. Усыпив в очередной раз доверчивых сорванцов, решили покидать гнездо по одному. Я убрал руки от теплых комочков и осторожно, с оглядкой побрел к байдарке, через некоторое время благополучно до байдарки добрался и Олег. Потом  почти бесшумно утолкали наше суденышко на безопасное расстояние и покинули место происшествия.
Понаблюдав за гнездом в бинокли с высокого берега, увидели, как вернулась к своим гусятам мать. Все встало на свои места.
Годы прошли, а картинки нашего приключения по-прежнему нет-нет да и встанут перед глазами, вспомнится теплота маленьких доверчивых телец и предательская холодная вязкость ила...